Прот. Валентин Свенцицкий

"ТАЙНОЕ ПОУЧЕНИЕ О НАШЕМ СПАСЕНИИ" (о молитве Иисусовой)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго"

Святые отцы молитводелание называют художеством. Святой Иоанн Лествичник в Слове 27-м "О безмолвии" говорит о молитве Иисусовой: "Аще художеству сему искусно научился еси, то не намажешь не веси глаголемое". Святой Исихий, пресвитер Иерусалимский, об этой же молитве говорит: "Трезвение есть духовное художество". Святой Никифор Постник называет молитву Иисусову "небесного жития художеством". Молдавский старец Паисий Величковский, приведя наименование Иисусовой молитвы святыми отцами "художеством духовным", дает этому такое объяснение: "Яко же художества не может сам о себе человек искусно без художника научитися: тако и сему мысленному молитвы деланию, без искусного наставника, навыкнути невозможно". И далее объясняет разницу между общественной молитвой и молитвой Иисусовой: "Церковное бо по Уставу правило, еже по священным церковным книгам, аки дань подобающую Царю Небесному, должны суть Православные Христиане мирстии и монаси на всяк день воздавати, всяк умеющий Писание может усты чести и совершати без всякого научения. Умом же и в сердце, таинственную молитвы жертву Богу приносити, понеже духовное есть художество, без научения, яко же предъуказася, есть невозможно".

Вставая на путь молитвенный, надо решить твердо: не брошу его никогда. Начать и бросить хуже, чем не начинать вовсе. О трудящихся над очищением души своей и потом бросающих свою работу Господь сказал: "Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: "возвращусь в дом мой, откуда вышел"; и придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, - и бывает для человека того последнее хуже первого" (Лк. 11, 24-26). Когда молитва изгоняет из души духа нечистого, он не успокаивается и не оставляет человека, а спустя некоторое время вновь "возвращается в дом свой". Если человек, очистивший себя молитвою, вновь впустит к себе духа нечистого и тот, возвратившись, найдет душу "выметенной и убранной", он не ограничится тем, что поселится в ней, как раньше. Он сделает худшее. Он возьмет с собой семь духов, злейших себя, и войдет в душу, овладеет ею вполне. И это для человека хуже, чем то, что было ранее. Никогда не молившийся скорей придет к молитве, чем начавший и бросивший. Как говорит Апостол Петр: "Если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого" (2 Пет. 2,20). Вот почему "начинать молиться", наипаче же молитвою Иисусовой, не надо легкомысленно, думая, что молиться можно только "попробовать", - надо заглянуть поглубже в себя и спросить: готов ли ты идти этим путем? И если по совести ответишь: да, готов, - тогда идти, ему уже не изменяя.

Помнить еще надо и то, что молитва требует постоянных и неослабных трудов. Без движения духовной жизни не бывает. Состояние покоя, "неподвижности" - лишь кажущееся состояние. Человек, не идущий вперед, двигается назад. На месте в духовной жизни не стоят. Леность духовная есть то же, что измена, нельзя успокаиваться лукавыми словами: "наверстаю потом". Работа Господня упущения не терпит. "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11,12). Мы идем в гору. Царствие Божие на горе. Остановиться - покатиться назад. Этот духовный закон в полном объеме касается молитвы.

Подвижники различают два молитвенных состояния Одно зависит от усердия и трудов молящегося, с помощью Божией совершаемых. Другое дается благодатиею Божией. Одно - начало пути. Другое - его завершение. В этой книге говорится только о начале. Не дерзаю писать о состояниях благодатных. Речь идет о том, как надлежит трудиться молящемуся, и о том, к чему приведут его - с помощью Божией - эти труды. Причем имеются в виду подвизающиеся в миру. Надо иметь руководителя Но как быть, если его нет? Ужели отказаться от умной молитвы? Как быть тому, кто, по словам старца Паисия, не нашел "в сей Божественной умной молитве искусна наставника". В нынешнее время "до конца сему деланию искусный наставники оскудевают". На вопрос этот старец отвечает так "...Не должен есть о сем отчаиватися, ...а ...всю на Бога надежду возложив, ...вместо истинного наставника, верою и любовию повинутися учению Преподобных Отец наших, о сем Божественном делании просвещением Божия благодати тонкочастне научающих..". Молитвой Иисусовой обычно подвизаются там, где благоприятные к тому условия жизни: послушание, постоянная церковная молитва, уединение. В монастырях. Но условия эти не всегда достижимы, особенно теперь. А потому духовному художеству умной молитвы надо учиться в миру.

Приступая к молитве Иисусовой, надо приготовиться Надо взять на себя послушание. Надо утишить в себе страсти. Надо создать возможное уединение. Надо примириться со всеми. Надо исповедаться и причаститься Святых Тайн. Послушание необходимо должно сопрягаться с молитвы деланием. И решение отречься от своей воли должно предшествовать умной молитве Еcли человек живет в миру, а не в монастыре, он должен все же иметь старца или духовника, которому надлежит оказывать безусловное послушание, дабы отречься от своей воли. Почему такова должна быть подготовка к молитве? Святой Афанасий Великий послушание называет "добровольным мученичеством". Так оно трудно, кажется на первых порах таким мучительным - и столь же плодотворно для души по своим последствиям. Но если значение его велико в нравственной жизни - ибо, по словам аввы Исайи, "собственная воля губит все добродетели", то для вступающего на путь умной молитвы оно совершенно необходимо. Надо на деле научиться отказываться от своей воли. Ибо действующая в нас воля мешает тому состоянию открытости души, которое необходимо для принятия в душу благодати Божией. Научиться отдать себя в руки Божий - а это необходимо для жизни духовной и молитвы - можно только через отречение от своей воли в послушании. Вот почему так высоко ценят послушание святые отцы и требуют от подвизающегося его полного исполнения. Слушаться надо безусловно и не рассуждая. Не спрашивая: почему? И даже не стараясь уяснить себе, почему требуется то или другое. Ибо если послушание будет от "согласия" с доводами разума - это уже не есть послушание, не есть отречение от своей воли.

О необходимости безусловного послушания говорят Василий Великий, Иоанн Лествичник, авва Дорофей, святой Иоанн Кассиан, Григорий Синаит, Феодор епископ Едесский и многие другие. Все они говорят о том, что послушание должно оказываться и в таких делах, которые могут казаться неправильными, неполезными, даже ненравственными - по словам святого Иоанна Лествичника, "противными нашему спасению". За грех послушника духовник отдает отчет Богу, а не послушник, говорит авва Дорофей. Словом, если уже нет своей воли, то и нет согласия или несогласия в подчинении. За все отвечает тот, в чьи руки отдал себя послушник. Послушание есть послушание во всем и до конца. Единственное ограничение здесь указано святым Антонием Великим: "Если кто укажет тебе что противное Божественным заповедям, то скажи дающему наставление: аще праведно есть тебя послушать паче, нежели Бога?" (Деян. 4,19). На такое послушание, за неимением старца, в миру должен решиться молящийся в отношении духовника. И решиться на это должен раньше, чем приступит к научению умной молитвы. Это послушание - необходимое подготовление к ней. Не во власти человека сразу побороть страсти. Но вниманием к себе и усилием души можно утишить их в себе. Это и надлежит сделать, подготовляясь к деланию умной молитвы Встревоженные бесы начнут всячески противиться этому. И первым делом будут убеждать отложить начатое. Мысли: "Все равно сразу не побороть страстей". "Посвящу себя этому, когда начну молиться". Отвечай: - Питая страсть, я делаю ее еще сильней. Если нет сил побороть сегодня - еще труднее будет завтра. Поэтому начну, не откладывая. И если не могу сделать всего сразу, сделаю, сколько могу.

Утишая страсти в преддверии к молитве, не забывай закона духовной жизни, по которому одна оставленная в душе страсть занимает место всех остальных, поборенных человеком. Как говорит Марк Подвижник: "Представь, что есть двенадцать бесчестных страстей. Если одну из них ты произвольно возлюбишь, то она одна займет место одиннадцати. А потому, готовясь к молитве, постарайся, чтобы вообще все страсти стихли в душе твоей. Важно, чтобы в меру сил, имеющихся в данный момент духовного развития человека, его воля плоти подчинялась воле духа, чтобы такое подчинение предшествовало молитве. Важно начинать молиться в такой настроенности. Это как бы фундамент. Пусть будет положено начало в таком именно соотношении сил, дальнейшее будет развитием этого первоначального состояния. Бесстрастие как постоянное состояние души - это окончание молитвенного пути. Бесстрастие как общая настроенность должно быть его началом. В мирской жизни труднее борьба со страстями, потому что вся мирская жизнь зиждется на страстях и все окружающее человека в ней - питает страсти Поэтому пустынное уединение и безмолвие всегда были избираемы подвижниками для молитвы. Но и в миру, готовясь подвизаться молитвой Иисусовой для успешного утишения страстей и сосредоточенности молитвенного внимания, надо, по возможности, создать себе уединение. Избегать развлечений. Воздерживаться от суетного общения с людьми. Избегать смеха, шуток, шумных разговоров, страстных споров. И этому будет противиться враг. Чувствуя опасность, он через сдерживаемые страсти пошлет то, что является всегдашним их спутником, по слову аввы Исаии: "Всех страстей спутник есть печаль". Но да не смущает это чувство печали. Эта печаль потому, что унывают страсти. Потому что нет им более обильной пищи. Они страшатся тишины, когда душа остается сама с собой. Они любят шум и новизну внешних впечатлений. Тоску, скуку, уныние порождают они в душе, когда человек остается сам с собой. Но да не смущается молящийся всеми этими искушениями, памятуя, что тишину для молитвы создать необходимо. Ибо только в тишине возможно обращенное внутрь внимание. А печаль - пройдет. Уединение и безмолвие для молитвы всегда можно создать и в миру, лишь бы хотеть этого, лишь бы почувствовать и понять, как оно необходимо. Святой Григорий Богослов говорит: "Заключился я сам в себе, тишину и безмолвие признал единственною безопасностью для души". Не из пустыни писал он это, а оставаясь в миру, отойдя в сторону от тех бурь и волнений, которые его окружали.

Уединение и безмолвие создают ту тишину, которая необходима, чтобы душа могла внимать себе. Только внимая себе, может она молиться. Таким образом, вступая на путь молитвенный, надо и внешнюю жизнь свою устраивать по-новому. Общение с людьми чуждого тебе духа должно быть лишь по крайней необходимости, не для удовольствия, а для дела, когда оно этого требует. С теми, с кем невозможна общая молитва, без нужды не должно быть никакого общения. Если мирские условия жизни ставят тебя в необходимость общения с такими людьми, по возможности молчи, памятуя подвижническое правило: "Кто обращается с людьми мирскими и входит с ними в беседы, тот возмущает и посрамляет душу свою, лишая ее дерзновения в молитве". Господь сказал: "И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши" (Мк 11,25). Решив посвятить себя молитве, чтобы она стала главнейшим делом твоей жизни, надо исполнять это повеление Божие. Всем все простить. Примириться со всеми.

Но здесь о прощении надлежит сказать нарочито. Вопрос о прощении личных обид решен без всяких оговорок "Тогда Петр приступил к Нему и сказал,: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз" (Мф. 18, 21-22). Всякую личную обиду мы должны простить, сколько бы раз нас ни обижали. Господь пояснил это притчей о царе, который захотел сосчитаться с рабами своими. Царь простил должнику десять тысяч талантов. А когда отпустил его, тот нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив, стал душить его. Тогда Господь призвал жестокого раба и сказал ему: "Злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга" (Мф. 18,32). Если мы хотим, чтобы Господь "помиловал нас грешных", простил те обиды, которые мы наносим Ему грехами нашими, то мы должны начать с того, чтобы в свою очередь простить те обиды, которые были нанесены нам нашими ближними. Просить о прощении 10 тысяч талантов можно, только простив сто динариев.

Но было бы ошибочным душевным движением заповедь о неосуждении ближнего за личные обиды полагать основой безразличного отношения к чужому греху. Правда, в отношении к чужому греху может быть недопустимое осуждение в смысле приговора над согрешившим человеком, что должно исходить от Господа. Но может быть и обязательное для всякого христианина рассуждение в смысле оценки чужих поступков. Господь научает нас к нераскаявшимся братьям относиться как к язычникам и мытарям; Апостол увещевает не общаться с теми, которые, называя себя братьями, на самом деле блудники, лихоимцы и хищники; свв. отцы советуют избегать неполезного для души, сторониться людей злых, не беседовать с пустословами. Как можно, не рассудив, где доброе, где злое, исполнять все эти повеления? Как решить, чего избегать, к чему стремиться? Как, не решив, плох человек или хорош, праведен или грешен, можно стремиться к общению с ним или, напротив, избегать его? Как можно, не назвав блуд блудом, злоречие - злоречием, зло - злом, избегать неполезного душе твоей и прекращать общение с согрешающим братом? Понимая "прощай" и "не суди" как запрещение разбираться во всем этом, не будем ли мы искажать нравственное чувство души и погрешать против слова Божия? Не будем ли мы ложным толкованием Писания прикрывать безразличное отношение ко злу под видом христианского всепрощения? Ведь надо помнить еще то, что Господь взыщет не только за наши грехи, но и за грехи наших ближних, поскольку были мы к ним безучастны, ибо Господь требует от нас не только того, чтобы мы рассуждали, где зло и где добро. Он требует большего: прощая все личные обиды, человек не ради мщения, а ради исправления согрешившего должен обличать его. "Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф. 18, 15-17). Потому и Марк Подвижник говорит: "Иное дело обличение по злобе и по мщению, иное по страху Божию и истине".

Итак, сохраняя в душе своей отвращение к греху как в себе, так и в других людях, посильно, из страха Божия и любви к истине, обличая зло, надо преодолеть всякое чувство личной обиды, простить от всего сердца ничтожные долги нам со стороны ближних, дабы иметь надежду, что и Господь простит нам несметные десять тысяч талантов наших прегрешений и обид Богу, когда мы будем взывать к Нему: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных". Надо исповедаться и причаститься Св. Тайн

Вступая на путь молитвенный, где столько опасностей, которые требуют стольких трудов и терпения, можно ли рассчитывать на свою волю, на свои силы? "Не надейся на свои силы, и помощь Божия будет соприсутствовать тебе", - говорит авва Исайя. Где же, как не на молитве, нужна нам прежде всего помощь Божия? И не безумие ли было бы в молитве рассчитывать на свои силы! А если так, то не надлежит ли, вступая на путь молитвенный, Таинством покаяния очистить свою душу от тяжести повседневных грехов и принятием Св. Тайн получить благодатную помощь в предстоящей трудной работе Господней. Молитвы, читаемые после Святого Причащения, говорят лучше всяких других слов о том, почему именно отсюда должен начинаться всякий подвиг. Вот слова из 1-й благодарственной молитвы: "...Даждь быти сим и мне во исцеление души и тела, во отгнание всякого сопротивнаго, в просвещение очию сердца моего, в мир душевных моих сил, в веру непостыдну, в любовь нелицемерну, во исполнение премудрости, в соблюдение заповедей Твоих, в приложение Божественныя Твоея благодати и Твоего Царствия присвоение.." И далее, из другой молитвы: "...пройди во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце. Попали терние всех моих прегрешений. Душу очисти, освяти помышления. Составы утверди с костьми вкупе. Чувств просвети простую пятерицу. Всего мя сопригвозди страху Твоему. Присно покрый, соблюди же и сохрани мя от всякого дела и слова душетленнаго. Очисти, и омый, и украси мя: удобри, вразуми, и просвети мя". А в молитве к Пресвятой Богородице просим: "...Оживотвори мя умерщвленного грехом. "...даждь ми умиление и сокрушение в сердце моем, и смирение в мыслях моих." "...подаждь ми слезы покаяния и исповедания". Вот о чем воздыхаем мы ко Господу, причастившись Честнаго и Святаго Тела и Крови Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. Можно ли представить себе что-либо более потребное для готовящегося подвизаться умною молитвою!

Итак, приготовив себя послушанием, утишив в себе движение страстей, создав возможное в мирской жизни уединение, простя все личные обиды, примирившись со всеми, очистив душу свою исповедью и освятив ее Причастием, с Божьей помощью, уповая на милость Спасителя нашего, можно приступить и к Тайному поучению, которое состоит в молитве Иисусовой: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго". В этот день все положенные вечерние молитвы надо прочесть, как всегда Состояние духа будет несколько особенное, как бы праздничное. Враг или из хитрости, чтобы не сразу обнаруживать себя, или по бессилию своему - не дерзнет смущать душу. Будет особое внимание к читаемым молитвам, и многие из них покажутся новыми, точно читаемыми впервые. Сердце будет отзываться на них живою радостью. И вообще почувствуется некоторая просветленность. Это доброе чувство. Ему надо просторно открыть душу. По окончании обычного правила, прежде чем творить молитву Иисусову, надо постоять спокойно. Чтобы улеглось все в душе и утихли чувства. Даже дыхание должно быть спокойным и тихим. Прочитанное вечернее правило оставит в душе чувство благостной чистоты. Его надо удержать в сердце, как гостя, который может уйти, если почувствует себя стесненным. Надо всей душой отозваться на него, чтобы оно не ушло. Приступая к молитве Иисусовой, готовясь произнести первые слова ее, не делай напряжения, насильно направив мысль внутрь себя, - это сделается иначе, в свое время. Пока же собери все свое внимание к словам молитвы. Как желая расслышать в тишине дальний звук, человек замирает, весь превращается в слух и все внимание и ум свой обращает в одном направлении, чтобы чутко уловить едва внятное, так и здесь надо все внимание обратить к молитве, прислушаться к ней. Всем разумением своим сосредоточившись на ожидаемых словах, произнеси: -Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Произнеси вслух, негромко, но раздельно, не торопясь, отчетливо выговаривая каждое слово: -Господи Иисусе Христе. Не старайся представить себе что-либо образно, а проникнись благоговением к Тому, Кого дерзаешь призывать, Кто сейчас слышит твой голос. - Сыне Божий. Здесь не только молитва, но и исповедание веры. Пусть сердце отзовется на них чувством любви, готовностью пострадать, отдать самую жизнь свою. - Помилуй мя грешного. Говоря эти слова, собери в себе все сознание своей греховности, не вспоминая отдельных грехов и не рассеиваясь этими воспоминаниями, собери и с воздыханием, смиренно, без малейшей возбужденности повергни себя перед Господом, прося прощения. Чтобы не стояло за этим в сердце никаких восклицаний или принудительно исторгнутых слез, которых еще нет в сердце. Проси прощения смиренно, тихо, чтобы в покаянии твоем не было ничего шумного. Произнеся молитву первый раз, не делай большой паузы. Еще полноты чувства нет, и перерыв может внести рассеяние в душу. Но и торопиться не надо. Иначе не будет разрастаться в сердце молитва. Делай перерыв немного меньше, чем потребно времени для произнесения самой молитвы. Затем произнеси ее еще раз. Произнося вторично, не старайся вызвать в душе какие-либо новые ощущения. Напротив, старайся удержаться на том, что было в сердце, когда произносил ее первый раз. И усиливать не старайся. Пусть останется в душе то, что вызвали в ней слова первой молитвы. Поклонов не клади. После такого же перерыва произнеси третий раз, все время стараясь, чтобы осталось в душе первоначальное. И так говори до десяти раз. Десятый с поклоном поясным. Поклон пусть будет как вздох. Он должен дать некоторую смену внутренним силам, чтобы, дальше творя молитву, не новое что-то вызвать в душе, а неослабно сохранить первоначальное. Так продолжай еще до десяти. На десятом опять поклон поясной. Первое молитвенное правило должно быть не более 100. Кончи поклоном земным. Не рассеиваясь мыслью, иди ко сну, бережно унося, что дал Господь в этот первый день. Не критикуй своего начала, не оценивай его так или иначе, не разбирайся в нем. Лучше всего обратись мыслью к словам молитв на сон грядущим, прочитанных тобой. О житейском старайся не думать вовсе. Подумаешь днем.

Не надо молиться поздно. До 12 часов ночи молитва должна быть кончена, и молящийся должен отойти ко сну Мы не знаем всех тайн невидимого мира. Не все нам открыто и не все ведомо. Неведомо нам и то, почему именно в эти поздние часы, после двенадцати, темные силы особенно чувствуют свое могущество и нападают на душу с особенной яростью. Но люди духовной жизни заметили это. В миру, где такой разгул бесовщины, ночные часы - излюбленные часы предающихся страстям. Люди становятся одержимыми в эти часы. Они теряют образ и подобие свое. Исчезает грань между действительностью и фантазией. Дьявол в эти часы собирает свою жатву. Ночная молитва поэтому особенно ценится и является особенно трудным подвигом. Ибо и на молитву в эти часы сильнее нападает враг, и труднее единоборство с ним. Но неопытному пагубно вступать в это единоборство. Ему надлежит отходить ко сну рано, после вечерней молитвы, отдав себя под защиту Ангела, своего хранителя. Начинать надо не более чем со ста раз Почему так мало? Вот почему. Когда юный пустынник поселяется в уединении, первое искушение, которое его посещает, заключается в том, что место, выбранное им, ему начинает казаться неудобным для подвига. Если он поддастся искушению и выберет другое место - погиб. Враг его замотает. Так и начнет водить с одного места на другое, пока не вымотает душу. То же происходит и на молитве. Враг втягивает молящегося в переживание новых ощущений на молитве; это то же, что новые места для подвигов. И достаточно втянуться в эту "новизну", как пропала молитва. Долго удерживать себя на одном молитвенном чувстве трудно. Тем более что враг стережет и готов подтолкнуть на эту новизну. Поэтому для начала совершенно достаточно того времени, которое занимает произнесение молитвы сто раз, лишь бы помог Господь и в течение этого времени неослабно и неизменно сохранять в душе одно чувство и не рассеивать молитвенного внимания к словам молитвы.

С самого начала надо приучить себя считать молитвы, для этого всего лучше иметь четки Враг будет оказывать противодействие и склонять к молитве без счета. Мысли: "Счет вносит в молитву что-то механическое, он только "мешает. Без него свободней". Не надо слушать врага. В молитве всегда должна сохраняться трезвость ума. Особенно это важно и трудно в молитве Иисусовой. Одни и те же слова молитвы дают разнообразие мысленному вниманию, и внутренние переживания, не имея в словах сдерживающего русла, подхватывают молящегося и несут, куда хотят. Трезвость ума - это как бы вожжи, которыми сдерживается и управляется душа. А тут вожжи выпадают из рук, и внутри все несется по своему произволу. Счет вносит внешнее ограничение, помогает трезвости в молитве, приучает к дисциплине. Это хорошо, что является чувство стесненности от счета. Он умеряет "пыл", является "балластом", когда душе кажется, что она готова улететь в небо. Чувство полета в небо, особенно на первых порах, почти всегда бесовское. Тому, кто действительно будет подыматься к небу, счет не помешает. А вот если это самочинное, кажущееся, или ревность неумеренная и опасная, если это от своеволия, а не от благодати, тогда - да, явится чувство стесненности, счет будет раздражать и мешать "свободе". Поэтому с самых первых шагов надо положить себе неукоснительное правило считать молитвы.

Утром, после молитв утренних, твори молитву Иисусову так же, как и вечером, не более ста раз Утром душевное самочувствие несколько иное, чем вечером. Все в душе тяжеловеснее. Утром опасность для молитвы не столько от повышенных первых состояний, сколько от рассеянности мысли и тяжеловесности души. Прочтя утренние молитвы и постояв тихо перед произнесением молитвы Иисусовой, не надо вспоминать свои вечерние состояния и стараться вызвать их вновь. Надо сосредоточить внимание на том, что сейчас. Душа отяжелела - это предстоящие житейские заботы, безотчетно стоящие перед ней, делают ее такой. Произнося: - Господи Иисусе Христе. - помни, что Господь услышит тебя и обратит к тебе Свой взор. Что же ты скажешь Ему? С чем встретишь Его? - Сыне Божий- Почувствуй все несоответствие между твоим духовным состоянием и величием Того, к Кому ты обращаешься. Все это будет у тебя сначала не столько в сердце, сколько в мыслях. Не смущайся этим: на утренней молитве мысли живее сердца. Потому и трезвение, и внимание, и наблюдение должно быть главным образом за мыслью. Вечером надо блюсти сердце, утром - больше мысль. Держи мысль свою на этом замеченном несоответствии и не приходи в уныние от того, что душа в ответ не трепещет страхом Божиим, но, сердечно о том сокрушаясь, кончи слова молитвы: - Помилуй мя грешного. Говоря второй раз, опять думай то же: "Кого призывать дерзаю! А стою с пустой душой. Сына Божьего именую - а сам полон забот житейских". Повторив так молитву несколько раз, почувствуешь в сердце как бы некоторое движение. Не силь заставить его загореться сильней. А держи в уме своем тверже все ту же мысль: -Господи Иисусе Христе- "Стыжусь простого гостя принять недостойно, а какже не стыжусь с такою душой звать к себе Христа?" - Сыне Божий. "Что скажу Ему сейчас? Что сделаю достойного Его?" -Помилуй мя грешного. Заканчивая земным поклоном, почувствуешь с особой силой свое недостоинсгво, но пусть за этим чувством будет мысль: грешный, недостойный, и ничего у меня нет, но и такой я все-таки служу и буду служить Тебе. От этих слов уныние, которое враг стремится вложить в сердце, сокрушающееся покаянием, отойдет от тебя, и сердце отзовется на слова эти радостью не сильной, а едва внятной. Ее надо задержать в сердце и помнить днем.

После молитвы погрузиться в мирские дела - это то же, что после тишины выйти на шумный базар: каждое громкое слово режет ухо После молитвы каждое житейское дело режет душу. Но не надо смущаться этим. Надо относиться к мирской жизни как к послушанию. Только это слово - послушание - может примирить житейские дела с молитвой. В монастыре послушника после церковной службы посылают на скотный двор. И это не соблазн для него. Не гибель для души его. Потому что скотный двор и другие хозяйственные дела - не "маммона", не другой господин, которому он хочет служить единовременно со служением Господу. Скотный двор - послушание, и только. Пусть и для подвизающегося молитвой Иисусовой в миру будут послушанием заботы о хлебе насущном, о семье или о другом житейском. Мирской человек после молитвы должен идти в "мир". И пусть идет. Но пусть идет туда не для услаждения плоти. Пусть не создаются в его собственной душе два мира, отделенных пропастью: один мир - духовный, для которого молитва, другой мир - плотский, для которого услаждение страстей. Нет! В душе пусть будет один только мир.- "все для Господа. А если кроме молитвы есть "дела" - скотный двор, - то это мирское послушание. Поэтому полученное на молитве не надо "оставлять" на время житейских дел. Не надо поддаваться лукавой мысли, что есть даже что-то оскорбительное для Господа в этих воспоминаниях о высоких молитвенных состояниях на скотном дворе мирской жизни. Напротив, надо по возможности унести их с собою и все время быть с ними. А для того, чтобы воспоминание это не стало отвлеченным, чтобы молитвенное состояние, полученное на вечерней и утренней молитве, давало живой отзвук в душе, надо и среди дня произносить молитву Иисусову, но делать это с величайшей осторожностью. Не часто. Не более одного раза подряд. Только для напоминания сердцу молитвенного чувства, в нем сокрытого.

Почему в начале не надо часто творить молитву в течение дня? Настойчивым, терпеливым и неустанным трудом дается научение молитве. Это научение, как истинное художество, требует большой постепенности и выдержанности. Поэтому не надо в начале брать на себя задачи непосильной. Молиться на людях, в повседневной жизни, не овладев собою, - значит подвергать свой молитвенный путь всевозможным опасностям. Творить молитву рассеянно - приучиться к небрежности. Творить молитву видимо для окружающих - соблазн гордости. Пока не воспиталось внутреннее внимание, пока душа не навыкла отзываться на каждое слово молитвы, повторение молитвы среди дня помногу неразумно. Со всею тщательностью надо закладывать фундамент молитвенности. Небрежность, хотя и невольная, проистекающая от неопытности, а не от нерадивости, поведет к большим упущениям, которые скажутся лишь впоследствии. Молитвенная дисциплина должна войти в плоть и в кровь, весь душевный строй должен перевоспитаться по ней, только тогда возможно творить умную молитву всегда: за работой, на улице, общаясь с людьми, принимая гостей и тд. Иначе от видимого усердия подвизающийся на самом деле потерпит только ущерб.Все опасности, от которых столь трудно уберечься и о которых всегда надо помнить молящемуся, при попытке молиться в повседневной жизни усиливаются до чрезвычайности. Особенно же усиливается влияние на молитву страстей. Соблазны мира при неосторожных попытках страстного и неопытного молиться днем умной молитвой получают особую власть над душой. Такая молитва подобна тому, как если бы кто распахнул окно, чтобы подышать свежим воздухом, и не защитил бы тела своего теплой одеждой. Вместо пользы получил бы вред. Душу молитва откроет, но сил защитить ее у неопытного не хватит, и страсти тем легче овладеют ею.

Но воздерживаясь в начале от молитвы повседневной, все же хорошо хранить постоянную сердечную память о ней. А для того, чтобы находящееся в сердечной памяти вновь и вновь озаряло душу - достаточно один раз сказать: - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Это будет лишь молитвенным вздохом, от которого из сердца прольется на душу то, что положено в сокровищницу его на утренней и вечерней молитве. Это подобно тому, как бывает с нами в делах житейских, когда какое-либо радостное событие, совершившееся накануне, живет в глубине сердца, ощущается в течение нескольких дней, отражается на всем нашем самочувствии, даже если его не вспомнишь. Но время от времени мелькнет воспоминание о нем, и сразу отзовется душа на это воспоминание. Здесь то же самое. Молитвенное состояние наше - это радостное событие, скрытое в сердце. Оно сопровождает нас во всех делах житейских, даже тогда, когда мы о нем не думаем. Но вот мелькнет оно в памяти в словах вновь произнесенной Иисусовой молитвы - и сразу вся душа отзовется на это молитвенное воспоминание: - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Если нет любви к ближнему - не может быть любви к Богу. Если нет любви к Богу - не может быть любви к молитве. А если нет любви к молитве - ей нельзя научиться Но если есть хотя бы самая малая любовь к молитве, очень скоро время молитвы будет единственным временем настоящей жизни, а все остальное лишь более трудным или более легким послушанием. Человек будет ждать, когда пройдет день, чтобы, кончив все житейское, обратиться ко Христу.

Если бы Спаситель жил среди нас! Если бы мы могли быть с Ним! Разве мы не ожидали бы, когда кончится длинный тягостный день и наступит вожделенный час? Мы взываем, а сердце слушает. Но нельзя указать человеку, сколько времени он не должен увеличивать своего молитвенного правила. И задаваться этим вопросом не следует. Само дело покажет: назначенное ранее молитвенное правило станет казаться слишком коротким. Надо прибавлять скупо. Надо проверить себя, чтобы не прибавить слишком поспешно. Может быть, пройдут дни, может быть - месяцы, может быть - годы, пока молитвенное правило окажется слишком коротким. При одной мысли о возможности молиться дольше молящийся почувствует особый, тихий, как бы не в сердце, а где-то вдали, за сердцем, радостный трепет. В нем не будет никакой возбужденности. Никакого экстаза. Захочется еще и еще повторить: -Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Слова невольно будут произноситься реже, чтобы дольше стоять, не закрывая сердце, которое наполнится умилением. И будет так не один день. Не случайно, а постепенно. Внимание на молитве твердое. Страсти утишены. Нет горделивых о себе мыслей. Нет суетного нетерпения. С каждым днем все трудней уходить с молитвы, отрываться от нее. Тогда можно с Божией помощью идти дальше. Можно правило свое увеличить до трехсот. Но по-прежнему произносить молитву вслух, по-прежнему считать ее; при каждой десятой молитве - поясной поклон.

Что же нового даст это увеличение молитвенного правила? Прежде всего может постигнуть искушение. Через некоторое время это увеличение может показаться в тягость. Но этим смущаться не следует. Это вовсе не будет значить, что увеличение сделано поспешно Напротив, когда оно сделано действительно поспешно, наваждение диавольское манит дальше и посылает кажущийся успех. Чувство тяготы, утомительности нового молитвенного правила - это искушение бесовское в целях смутить молящегося, вселить в него сомнение в достигнутых результатах молитвенных трудов и побудить вернуться обратно. Надо преодолеть это искушение. Надо продолжать делать свое дело, ни в коем случае не уменьшая молитвы. Враг скоро оставит, и молитвенное расположение вернется. Какие же новые труды ожидают тогда молящегося? Прежде всего - труд по укреплению внутреннего внимания. И, во-вторых, труд по очищению духовных состояний на молитве от незаметно вкрадывающейся в них плотской отравы. После этих трудов будут и новые плоды. Внутреннее внимание - это тот путь, через который нам открывается просвет в иной, невидимый мир Плотское зрение, которым видим мы окружающее, имеет за собой внимание внешнее. А когда мы хотим увидеть не окружающее, а обратиться к духовному, мы должны внимание наше направить внутрь себя. Основные внешние чувства, которыми мы постигаем внешнее, могут дать нам и ощущения духовные, лишь бы внимание было обращено внутрь. Как говорит св. Макарий Великий: "Всякий должен знать, что есть очи, которые внутреннее сих очей, и есть слух, который внутреннее сего слуха".

Научившись со вниманием творить молитву Иисусову во время первого недолгого молитвенного правила, надо неослабно продолжать начатое и тогда, когда увеличили время молитвы. Говори: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго - так, чтобы все внимание было на отчетливо произносимых словах молитвы. Когда ты сто раз творил молитву, ты и научился все внимание свое сосредоточивать на этих словах. Когда с таким вниманием к словам будешь повторять и дальше, терпеливо соблюдая все указанное, они введут тебя в мир духовный, и внимание от слов начнет обращаться внутрь. Здесь надо крепко держать внимание свое во власти, дабы не потерять трезвость молитвы. Восходя к познанию внутреннего, надо неослабно держать внимание. Слова молитвы надо непременно произносить вслух, не забывать класть поклоны и считать по четкам. Духовные и физические ощущения разделены гранью едва уловимою Увеличив число произносимых молитв, начнешь по временам ощущать сердечную теплоту. Явление духовное, но столь близкое к физическому, что так и ощущается, как теплота. Но непоборотые страсти, через которые действует враг, это духовное ощущение теплоты начинают незаметно заражать ощущением теплоты плотской, которая от сердца распространяется по всему телу, овладевает им вполне, и малопомалу начав со сладостного духовного, переходит в чувственное.

Ко всяким явлениям, приближающимся к физическим ощущениям, надо относиться с особой осторожностью и непременно открывать их духовнику. Такая же опасность грозит со стороны духовного созерцания, когда оно отравляется зрением плотским. Ныне подвизающийся отец Никифор говорит: "Едва не погиб в пустыни. Рассудка было лишился. Не так молился. Десять лет жил, и все не так. Едва не погиб. Бога в зрительном образе представлял. Молюсь - вижу на небе Господа Иисуса Христа - одесную. Думаю, что Ему кланяюсь, а это демон. Братья указывали мне - не надо так молиться. Слова эти аки копие сердце поражали, обозлюсь -уйду. Молюсь по-своему. Теперь я дар имею: как войду в церковь - вижу, кто из братии так молится. Молюсь, бывало, вижу зрительно перед собою Самого Господа, устанет ум смотреть, хочу Его оттуда назад свести, а демон новую картину открывает - полчище Ангелов. Опять интересно для ума, опять смотрю, хочу оторваться - опять новое является- Чувствую - еще немного, и ум сам пойдет туда и как бы отделится от меня, и тогда сойду с ума".

Какие же новые плоды дает переход к большому числу молитв? Даст он первые начатки собственно умной молитвы. Хотя будешь творить не только умом, но и устами, переход от внешнего к внутреннему будет чувствоваться явным: - и в силе искушений, - и в содержании самой молитвы. Начнешь терять внимание к словам, а будешь видеть за ними духовные свои состояния. Но пока держи себя твердо в рамках внешнего и произноси все положенные слова отчетливо. С большим страхом и с сердечным трепетом будешь произносить слова: -Господи Иисусе Христе- С дерзновением взывая, так почувствуешь, что не столько слышит слова молитвы ухо, сколько внимает им сердце. - Сыне Божий. Скажешь устами, но вознося духом исповедание твое к Тому, Кого призываешь. - Помилуй мя грешнаго. Не раз омоешься внезапными слезами, которые уже не от мысли, а из глубины сердца подступят к тебе. Стоять будешь на грани между внешнею и внутреннею молитвой. Уже увидишь первые лучи того света, который освещает молитву умную.

Но не торопись, не дерзай приступать самочинно. Продолжай работу со смирением, терпеливо, дабы не восхитить дерзостно не дарованного силою Божиею. Когда окрепнешь и освоишься с новым, более долгим молитвенным правилом, можешь в течение дня понемногу творить молитву не только для одного воспоминания об утреннем и вечернем правиле, а как самостоятельное молитвы делание. Надо и здесь пока сохранять счет. Положи себе произнести молитву сто раз среди всего дня. Помни об этом все время. Распредели, как удобнее, и счетом выполни положенное. Это преддверие к тому, чтобы иметь молитву в уме всегда, и потому надо сначала научить себя внимательному и точному выполнению внешнего. Как первым молитвенным правилом молящийся предварительно научался вниманию к словам, чтобы через это перейти к внутреннему, так теперь молитвенным дневным правилом на людях, в жизни, он должен научиться тому внешнему вниманию к словам, которое впоследствии при молитве постоянной приведет его к постоянному умной молитвы деланию.

Господу только ведомо, сколько времени длится тот или другой период. Но можно полагать, что на этом втором молитвенном правиле останется молящийся много дольше, чем на первом Не месяцы, а годы придется ему потрудиться, прежде чем идти дальше. Тем более что дальнейший молитвенный путь требует соответственной успешной работы и над очищением души от власти страстей. Согласуй и то, и другое. Только когда увидишь, что освобождаешься от этого рабства, и в то же время молитвенное правило станет для тебя коротким - явится все более и более разгорающаяся молитвенная ревность; только тогда с благословения духовника переходи к треть ему правилу, которое уже может ввести тебя в высшее "художество духовное" - умную молитву, если будет на то милость Божия. Это новое молитвенное правило может быть до пятисот молитв, а по усердию может быть и больше. Поясные поклоны - после каждых 10, а после каждых ста - один земной. Ты уже дерзаешь подыматься на высоту! Блюди себя, чтобы не упасть, блюди от страстей, наипаче от гордости, помня подвижническое правило: "Если возникает в тебе гордость, вспомни, что ею истребляются все плоды добродетели". Не думай, что враг тебе не опасен: "Демоны и в бегстве своем часто готовят брань, опаснейшую первой". Новое молитвенное правило потребует многих трудов и великого терпения. Именно здесь вооружатся страсти со всею силою, способною привести душу в уныние, ибо явится мысль, что все усилия были тщетны, если страсти с небывалою до того силой являют себя на молитве. Человек станет сомневаться в верности своего пути, и бесы станут внушать ему: "Сколько лет трудишься - и не только не достиг ничего, но пришел к худшему". После такой неудачи явится желание вовсе бросить молиться, как говорит Св. Григорий Богослов: "Коль скоро не удалось одно, думаем, что лишились всего, хотя бы неудача была и кажущаяся".

Уныние возможно тем более, что мысль "пришел к худшему" будет иметь видимость истины, потому что воистину помыслы и вожделения доселе никогда не были так ярки и соблазнительны. Будет видимость того, как будто бы "от молитвы" развивались страсти. В этой видимости сила клеветы дьявольской. Но сила новых искушений зависит от другого. Она, напротив, свидетельствует о достигнутых успехах, ибо сила искушений зависит от силы духовного сопротивления. Не молитва породила страсти. Она лишь усилила ярость демонов, которые привели страсти в движение. В разных образах предстояли тебе страсти на всех ступенях твоего молитвенного восхождения. Когда ты творил молитву сто раз, твой дух боролся с рассеянностью мысли. Эту рассеянность питали страсти. Когда ты творил молитву триста раз, твой дух боролся за внутреннее внимание, которое страсти отвлекали вовне. Когда ты начал творить молитву пятьсот раз и захотел вознестись духом до умной молитвы, все силы оставшихся страстей восстали на тебя. Ослаблять силу их надо не только усиленной борьбой на молитве, но и усиленными подвигами в жизни. Нужна не только усиленная молитва, но и усиленный пост. Плоды духовные от этих трудов очень обильны. Ты при дверях Внимание, воспитанное на внешнем и постепенно обращенное внутрь сердца, начинает теперь поднимать дух до истинного созерцания. Счета не прекращай, держи по-прежнему в твердых руках свою молитву. Но произнесение молитвы вслух можешь заменить произнесением мысленным, когда такова будет потребность души, и если начнут как бы пропадать отдельные слова молитвы - этому не препятствуй. Произнося молитву, может быть, скажешь только: -Господи Иисусе. А все остальное вознесешь ко Господу, не произнося слов. Сдерживай себя счетом, чтобы раньше времени не вступать на путь, когда и счет прекращается, и слов нет - такое преждевременное восхождение может повлечь за собою полное падение, заведя незаметно человека в хаос безбрежных переживаний, которые имеют лишь видимость умной молитвы, а на самом деле - порождение бесовское.

Новое молитвенное правило откроет тебе область новых и светлых духовных состояний; обращенное внутрь внимание изменит весь строй твоей молитвы. Не будет не только произносимых тобой слов, но и мысли как бы растворятся в сердце. Начнешь, как всегда: -Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. И не успеешь дойти до ста, как первые два, а то и одно слово, заменят тебе всю молитву. Потом это слово не будешь произносить вслух. Или по временам скажешь середину молитвы: - Сыне Божий-Или конец ее: -Помилуй мя грешного. Молитва становится лишь "руслом", по которому идет молитвенное воздыхание, не оформляемое словами и не выражаемое мыслью. Трезвитесь! Старайтесь не терять счета и класть положенные поклоны. Но понемногу и здесь ослабляй сдержку и давай простор молитве внутренней. В это время пора приступить к ночной молитве Ночная молитва имеет свои особые трудности. Двоящиеся мысли всего сильней сказываются именно на ночной молитве. Достигнув третьего молитвенного правила, человек приблизился к состоянию единства. Но проверь ночною своею молитвою, чтобы не было оно кажущимся. Ночью демоны склонны, пользуясь двойственностью, вести споры в недрах человеческой души. Надо остерегаться вступать в пустые внутренние словопрения. Надо гнать их. Вопросы оставлять без ответов. И не соблазняться добрыми намерениями в этих внутренних спорах посрамить врага.

Ночное молитвенное правило должно быть коротким - не более трехсот молитв. Дабы не воспользовались злые силы ослаблением внутреннего внимания, столь возможного при повышенности всех духовных состояний ночью. Особенность ночной молитвы заключается в характере искушений. Ночью они более духовны. Это делает их менее заметными, а потому и более опасными. Больше всего искушают демоны на ночной молитве высотой молитвенных состояний. Внушают горделивые мысли о необычайных духовных дарованиях молящегося. Услаждают неблагодатными поддельными откровениями. Принимают вид Ангела света. Все это гони от себя именем Господа нашего Иисуса Христа. Все это ночные томления души нашей, не освободившейся от власти страстей. Но преодолев искушение, молящийся получит многое от этих ночных трудов для преуспеяния в молитве Когда отступят от души темные силы, отравляющие ее утонченными соблазнами, скажется благотворное значение ночной молитвы. Потому и демоны так сильно влияют на душу ночью, что на ночной молитве душа делается открытее и доступнее. Но она делается открытее как для злого, так и для доброго. Когда злое отступит - доброе даст плоды во сто крат. Ночью в душе тише, чем днем. А чем тише в душе, тем слышнее Господу. Ночью молитва легче переходит от внешних слов внутрь сердца и становится духовной молитвой. На ночной молитве, когда без слов взывает душа одним сердечным воздыханием, укрепляется и возрастает дух молитвенный.

Ночным молитвенным правилом достигается то, чего не может дать молитва дневная: как бы призрачность и легкость душевной нашей оболочки. Если ночное правило начато во благовремении, оно сильно подвинет молящегося нашего на молитвенном пути, приближая к вожделенной сердечной молитве. В деле "художества духовного" это необходимая ступень обучения. Плоды ночных трудов не преминут сказаться и на молитве утренней, дневной и вечерней. Особое место занимает молитва Иисусова во время Богослужения Произнесение молитвы Иисусовой не только не отвлекает от Богослужения, а таинственным образом освобождает путь, прегражденный телесною нашею оболочкой для усвоения церковной молитвы сердцем и разумом. Поют песнопения. Внимай словам их. Участвуй в каждом движении совершающегося Богослужения. Но мысленно за всем этим говори: -Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. И слова эти не только не отвлекут тебя, не только не заградят путь для усвоения слов и действий Богослужения, а напротив, как бы возьмут их и подымут и силою своею вложат в самую твою душу. То, что проходило без внимания, поразит тебя своим величием. То, что слушал с любовию, вызовет священный трепет. То, что умиляло, исторгнет слезы. Молитва церковная раскроется для сердца во всем своем величии и значении, и сердце примет ее и одухотворится ею.

Особенно велико значение молитвы Иисусовой для совершающих Богослужение. И иерей, творящий эту молитву во время совершения Богослужения, особенно Литургии, найдет в ней путь к тому духовному состоянию в действительности, о котором он больше знает теоретически и которое переживал доселе как намек. Теоретически он знает, как бы должна была трепетать душа при совершении сего Таинства. Но ум и воля бессильны заставить душу не только знать, но и чувствовать. Он знает, что Ангелы невидимо сослужат ему, что здесь, у Престола, около которого он стоит, невидимо стоят Херувимы; он просит у Господа " ...Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час Апостолом Твоим низпославый, Того, Благий, не отъими от нас, но обнови нас,молящих Ти ся". И недостойными, грешными своими руками благословляя хлеб и вино, дерзает произносить священные слова: "И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего. А еже в Чаши Сей, честную Кровь Христа Твоего. Преложив Духом Твоим Святым". После чего пред ним уже не хлеб и вино, а Самое Пречистое Тело Христово и Самая Его Честная Кровь. "Оле страшнаго таинства. Оле блогоутробия Божия". Сам Христос перед нами. А мы? Горит ли душа наша любовию и страхом? Где слезы умиления? Где печаль о грехе, где радость о спасении? Разум знает, что все это так, но "окамененного нечувствия" сердца, которое есть результат мирской жизни нашей, преодолеть не может. Молитва Иисусова, как огонь топит воск, топит и окаменевшее сердце. Как бы чудо некоторое совершается с душой, и все бывшее лишь в разуме - приходит в сердце, достигает самой глубины духа, переполняя его чувством любви, благоговения, радости и покаяния. Все положенное должен прочесть священник за Богослужением (тайные молитвы), но, во-первых, у него останется довольно времени и для молитвы Иисусовой, а во-вторых, читая положенные молитвы, можно содержать непрестанно в глубине духа и молитву Иисусову.

Приближается для молящегося время, когда он может ввести постоянное произнесение молитвы Иисусовой в свою повседневную жизнь Пусть за утренним и вечерним правилом сохраняется счет произносимых молитв, поскольку позволит это состояние молитвенного духа. А днем счет надо оставить. Руководись лишь сердечным движением в разное время дня, призывая имя Иисусово. Пусть молитва неослабно живет в тебе в течение всего дня. Какое бы дело ни начинал - скажи: -Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Если ты находишься среди людей, живущих суетной жизнью, если слышишь смех, шутки, нескромные слова, говори: -Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Не смущайся ни временем, ни местом, ни обстоятельствами, всегда возвращайся к этим словам: - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Особенно вспоминай их при раздражении, при чувственных искушениях, при скорби, унынии или мирских соблазнах. Молитва, мысленно тобой произносимая, сделает тебя спокойным, воздержанным, серьезно настроенным. Наполнит твою жизнь внутренним содержанием. Откроет твое сердце для полезного и преградит в твою душу путь соблазнам. Она всегда обличает тебя пред самим собою, когда ты неправ. Она научит тебя, как поступить, когда разум колеблется и сердце безмолвствует. Молитва Иисусова будет как бы твоим судьей, который всегда укрепит в добром и обличит тебя в дурном.

Окрепнув в молитве, не бойся дать ей широкий простор в душе. "Непрестанно молитесь". Ты исполняешь лишь повеление Апостола языков. Одно помни предостережение. Делай это тайно. Пусть вовне ничем не проявляется твоя постоянная молитва. Пусть даже самые близкие люди по возможности не знают о ней. Великая беда, если молитва станет источником гордости, возношения, самолюбия, рисовки. Не думай, что тебе это не угрожает. Не считай себя достойным "высоты", на которой уже не страшны соблазны гордости. Не будь самонадеян и в виду страшных, всю душу опустошающих последствий гордости, в ничто превращающих все подвиги, не давай и повода себе для таких соблазнов. Пусть молитва твоя будет твоею сердечною тайной, ведомой лишь тебе и Господу Богу: "Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу Твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф. 6,6). Так и ты войди в "комнату" души твоей, затвори "дверь", чтобы со стороны никто не сказал: "Он молится". Пусть молитва твоя будет сокровеннейшей тайной от всех. Господь воздаст тебе явно. Этим "явным" воздаянием будет твоя жизнь, ибо вся жизнь твоя станет иной, если не по внешним изменениям, то по внутреннему своему содержанию.

Не все могут оставить мир Но все могут и в миру подвизаться молитвой Иисусовой. И в миру можно жить, как в пустыне. Как говорит св. Иоанн Златоуст: "Мы должны душу свою ввести в самую необитаемую пустыню. И в этой пустыне молитва Иисусова создаст для молящегося как бы тайный духовный монастырь". - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Это камень, из которого созидаются стены сего тайного монастыря. Один камень за другим кладет человек, произнося слова этой молитвы, и день за днем, год за годом вокруг души вырастают невидимые стены, отделяющие его от мирской жизни. Он теряет вкус и интерес к мирским развлечениям, к шумным забавам, его тяготит общество пустых людей, их постоянный смех, шутки, злословие. Ему не нужны светские книги. Ему не нужно искать, чем бы внешним заполнить жизнь, спасаясь от тоски и скуки. Жизнь его полна внутреннего значения и неисчерпаемого духовного содержания. Он тайный монах тайного монастыря, еще не принявший пострига, живущий для всех окружающих в миру, но для себя ушедший в монастырь умной молитвы. Он создал этот монастырь терпеливыми, неустанными трудами, с Божьей помощью подвизаясь Иисусовой молитвой. Но вступив в этот монастырь, дальнейшее, высшее созерцание в нем - это уже завершение молитвенного пути, это то, что дает только благодать Божия. Как говорит об этом старец Паисий: "Егда же Божиею помощью и предреченным подвигом, паче же всех, глубочайшим смирением, очистит кто душу свою и сердце от всякия душевных и телесных страстей скверны, тогда благодать Божия, общая всех мати, вземши ум, тою очищенный, аки отроча за руку, возводит, аки по степенем, на предреченная видения духовная, номере очищения ума, открывая ему неизреченныя и умом непостижимыя Божественныя тайны, и сие нарицается воистину истинное видение духовное: еже есть зрительная, или, по святому Исааку, чистая молитва, от нея же ужас и видение: на няже несть возможно никомуже своим самовластно произвольным подвигом взыти, аще же кого Бог присетит и благодатию Своею на ня возведет". - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.

В начале этой книги приведены слова аввы Исайи: "Много смущает и тревожит бесов то, когда инок вооружает себя тайным поучением, которое заключается в следующей молитве: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя". Но не более ли того тревожит бесов, когда не инок, а человек мирской вооружается этой молитвой? Ведь бесы, владеющие столькими душами в миру, не могут не прийти в ярость, видя, как отдельные души человеческие заключают себя в тайный монастырь и тем отнимают то, что бесы привыкли считать своим. Но да не останавливает эта ярость стремящихся к молитвенному подвигу и спасению. Пусть помнят они другие слова аввы Исайи о молитве Иисусовой: "Сокровенное поучение (молитва Иисусова) есть зерцало для ума, светильник для совести. Сокровенное поучение изсушает похоть, укрощает раздражительность, отгоняет гнев, отъемлет печаль, удаляет дерзость, разрушает уныние. Сокровенное поучение просвещает ум, отгоняет леность. Сокровенное поучение рождает умиление, вселяет в душу страх Божий, приносит слезы. Сокровенное поучение усваивает монаху смиренномудрие истинное, бдение благоумиленное, молитву неразвлекаемую; оно отгоняет злые помыслы, уязвляет бесов и очищает тело (от страстей). Сокровенное поучение научает долготерпению, оно причастник воздержанию, вестник геенны. Сокровенное поучение соблюдаетум от мечтательности, возбуждает его к размышлению о смерти. Сокровенное поучение исполнено всех благих дел, украшено всякою добродетелью, чуждо и непричастно всякого скверного дела".

- Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.

Далее

На начало